В связи с определенными успехами в области изучения молекулярно-генетических механизмов старения разных лабораторных объектов и их общности по ряду признаков появилась надежда на возможность адекватного переноса хотя бы части этих механизмов на человека.    В связи с определенными успехами в области изучения молекулярно-генетических механизмов старения разных лабораторных объектов и их общности по ряду признаков появилась надежда на возможность адекватного переноса хотя бы части этих механизмов на человека. Однако здесь возникает вопрос о том, на какие фундаментальные процессы жизнедеятельности человека, связанные с процессом старения, в первую очередь должны быть направлены эти механизмы.

    Анализ имеющихся в настоящее время данных (кстати, весьма противоречивых) приводит к выводу, что таким фундаментальным процессом может быть способность организма к управляемому клеточному делению в разных типах тканей и поддержанию устойчивого структурно-функционального гомеостаза в неделящихся клетках. Именно возрастное нарушение этих процессов приводит в итоге к клеточному старению и последующему старению целого организма. Поэтому генетическая регуляция продолжительности жизни (ПЖ) особи должна быть связана, на мой взгляд, в первую очередь с указанными процессами.

    В настоящее время можно считать установленным, что клеточное старение обусловлено взаимодействием двух основных процессов – репликативного и стресс-индуцированного старения. При этом, если мы уже сейчас можем выделить несколько основных типов стрессов (генотоксический, оксидативный, температурный, метаболический, физиологический) и многое знаем об их механизмах, то в отношении причин репликативного старения пока много неясного. Безусловно, репликативное укорочение теломер (Оловников, 1971) есть только одна из причин этого типа клеточного старения, но далеко не единственная. Возрастное изменение паттерна эпигенетической активности генов может быть второй феноменологической причиной такого типа старения (Кауров, 2007). 2Относительная устойчивость изменения этого паттерна указывает на неслучайность этого процесса, а, следовательно, на наличие молекулярно-клеточных механизмов его регуляции.

    В монографиях А. Москалева (2008) и В. Анисимова (2009) дается подробный обзор ряда известных в настоящее время генетических и молекулярно-клеточных регуляторных каскадов, которые существенным образом могут влиять на разные механизмы старения и ПЖ лабораторных объектов. Однако ввиду сложности и не полной изученности этих каскадов пока трудно говорить о степени эффективности их влияния на ПЖ человека. Для выяснения этого вопроса, на мой взгляд, весьма перспективным является изучение (в том числе с помощью возрастной биоинформатики; Кауров, 2009) взаимосвязей упомянутых регуляторных каскадов с возрастными изменениями паттерна эпигенетической активности генов. Возможно, именно на этом пути нас ждут дальнейшие успехи в понимании фундаментальных генетических и молекулярно-клеточных механизмов старения человека.

Опубликовано: http://ageing-not.narod.ru/page5_32.html, 01.05.10
Источник: Международная конференция "Генетика продолжительности жизни и старения". Сыктывкар, 12 - 15 апреля 2010 г., c. 64-65